Русалочка. Часть 1

She came to me for the first time a few days ago when I was taking a walk on the beach. Very often, when characters come to me, the story they tell me in the very beginning is different from the stories they tell me later, when I start writing. She kept me busy for the whole day - at first, I wrote down the first draft as I returned home from my walk. Later that day, I felt moved to write another of Rusalochka's (Mermaid) stories which happened to be twice as long as the first one. I let it sit for a couple of days, and as I started typing the second version, there were some changes again - minor changes to the first part of the story. I sense that there will be more significant changes to the second part, but I can never tell before I actually start writing. The story was written in Russian, so that is how it appears here as well.

Русалочка

Часть 1 

- Утопленница! Ой, караул! Люди! Спасите! На помааащь! Помогитя-а-а-а-а! Утопленницаааа!

Старушка кричала так истошно, что хотелось выключить ее как телевизор.

Ну какая я утопленница? Я ведь живая – мокрая, продрогшая до костей, но живая!

Я колотила руками по воде изо всех сил... Дальше не помню. Провал в памяти.

- Ну, здорова будешь – не помрешь, утопленница, - весело сказал молодой парень в униформе.

Поодаль стояла машина скорой помощи, подмигивая в такт его слов.

- А где... она? – спросила я, не узнавая собственный голос.

- Кто – она? – переспросил веселый парень.

- Ну она... Или это был сон?

- Бредит, что ли? – медбрат переглянулся с коллегами.

- Здеся я, милая, здеся!

Улыбаясь во весь наполовину беззубый рот, передо мной возникла старушка в цветастом шерстяном платке.

- Вот она я, спасительница твоя, стало-ть.

Парни гоготнули.

- Да еси б не я... - старушка не могла подобрать слов от волнения. - Э-эх, поминай как звали!

- Спасибо...

- А ты, милая, чаво помирать-то собралась? Молодая ишо, глупая. Ты давай-ко поживи маненько. Годков-то сколь тебе будет? 

- Значит, сон. Или бред, - сказала я, опять проваливаясь в небытие.

* * *

С того злополучного дня я приходила на берег часто, в то самое место, в тот самый час. Но никого не встречала.

Я прокручивала в голове события снова и снова.

Вот я стою у моря.

А оно зовет, успокаивает.

Волны лижут носки кед.

Я не чувствую холода. А ведь уже середина ноября.

Делаю шаг вперед. Затем другой. Узкие джинсы намокают.

Захожу в воду глубже, почти по колено.

Волны несильные, бережно покачивают тело.

Еще шаг.

И еще.

И еще.

Джинсы напитываются влагой, трусики намокают.

И еще пара шагов.

Майка липнет к телу.

Вот теперь мне становится холодно.

Море в наших краях и летом прохладное. А теперь уж почти зима.

Я захожу в воду еще дальше, убаюканная волнами, словно звуками волшебной дудочки.

Вот уже по грудь в воде.

По шею.

По самый подбородок.

- А-а-а! Караул! Люди добрыя-а-а-а! - вдруг слышу с пустынного берега старушечий голос. "Грабят, что ли, бабку? Кто б стал грабить старушку ни свет ни заря? Что она тут вообще делает?" - промелькнуло в голове. Я попыталась обернуться, и тут правую ногу свело судорогой.

- Утопленница-а-а-а! - раздалось с берега.

"Да погоди ты орать,  бабуль, живая я!" - хотела было крикнуть что есть мочи, как вместо этого во рту зашлепала вода, соленая, горькая, противно забралась в нос, и ничего, кроме беспомощного хрипа, из моей гортани не выходило... Я колотила руками по воде изо всех сил, а дальше не помню... только как в дымке озарившее меня на мгновение лицо, и огромный хвост существа размером с крупного тюленя. Что было потом, вы уже знаете. "Скорая". Молодой медбрат. Бред. Старушка-спасительница.

* * *

- Ты не думай, я тебя и так бы спасла. На что мне ентот выпел? -  моя спасительница подлила в чашки кипятка из чайника потрескавшейся зеленой эмали, поглядывая на "выпел" горделиво и с толикой неподдельной нежности.

- Вот, грамотная, читай.

- За спасение утопающих, - прочла я громко.

- Раньше ить и медали за такое давали. А теперь токма выпелы.

Я не стала уточнять, когда это - раньше. Марья Петровна аккуратно повесила вымпел на ржавый гвоздик, торчавший в стене рядом с детскими портретами. Наверное, это были ее внуки или дети, когда были маленькими, но расспрашивать я поостереглась, чтобы не услашыть в ответ очередную "пятиминутку".

"У меня про енто история есть, да ты не боись, она короткая, пять минут", - предвещала Марья Петровна свои рассказы. Рассказов было много, и мой визит вежливости затянулся.

- Я всего на пять минут, Марья Петровна, вы не беспокойтесь насчет чая, пожалуйста, - ответила я на ее неожиданный телефонный звонок парой дней раньше.

- Не боись, не боись, на пять минут, - заверила Марья Петровна и поспешила повесить трубку.

Зачем только в "скорой" ей дали мой номер?

На третьем часу чаепития, дождавшись паузы, я наконец встала из-за стола.

- Что, уже пора? - захлопотала Марья Петровна.

- Пора, засиделась я. Спасибо вам за чай... за всё, - добавила я зачем-то.

У порога Марья Петровна заглянула мне прямо в глаза, уже без своего старушачьего хохотка, без слезинки.

- А ты ить мне так и не сказала, чаво топиться-то вздумала. Деревенских-то наших много утопло... Парни с дури глаза зальют, друг перед другом кочевряжатся. И глядь - утопленничек. Готов, родненький, прости его душу грешную.

- До свиданья, Марья Петровна, - я вышла из душной квартиры.

- А девчата всё с любви, - прокричала старушка в промозглый подъезд и проворно захлопнула дверь.

* * *

Недели через две, уже собравшись домой, продрогшая и почти окончательно решившая про себя, что это был бред, я наконец увидела ее. Сначала над водой показалась голова -  я не могла понять на расстоянии, была ли это голова тюленя или... Потом огромный рыбий хвост ударил по воде с силой, и уже через минуту-другую мы сидели на берегу рядом. Она потрясла головой, как делают, выходя из воды, собаки, обдавая тебя холодными брызгами и запахом псины. Правда, у нее были совсем короткие волосы, как у мальчика, так что и брызг было совсем чуток. И псиной она не пахла - а пахла водорослями и немножко рыбой.

"Так вот ты какая... Я тебя столько раз представляла..."

- Я тебя столько раз пыталась представить в детстве, - услышала я свой голос.

- Ну и как? Похожа? Не разочаровала? - весело прошелестела она.

Прошелестела? Но у нее не было листьев - нечем ей было шелестеть. "Пробулькала" тоже как-то не звучит. Как описать ее голос? Он был сильный и тихий одновременно. Нежный и напористый. Что он мне напоминал?

- Ты - нет, конечно, не разочаровала, - поспешила ответить я. - Но ты совсем другая...

- Да? Интересно, а какая я должна быть, по-твоему? - с любопытством уставилась она на меня, не увильнешь.

- Волосы другие.... Они должны быть длинные, - сказала я.

Она рассмеялась.

- Ну не должны, конечно, - поправилась я, почувствовав, что краснею. - Но я именно так тебя представляла, с длинными волосами.

- Как в "Диснее"?

- Нет, ну не как в "Диснее", конечно. Это уже ведь потом. А в детстве у меня была книжка сказок Андерсена. Старенькая, копеечная, на дешевой газетной бумаге. И рисунки черно-белые. Я любила их разглядывать. Мне казалось, красивее тебя никого на свете нет.

- Так то сказки. А то жизнь, - сказала она просто, и у меня немного закружилась голова.

- А волосы и были длинные, только их обкорнать пришлось. Так намного удобнее. Вечно водоросли в них путались, замучаешься вычесывать, - сказала она и, наклонившись ко мне ближе, добавила: - А еще я их крашу.

Присмотревшись, я заметила несколько седых волосков на лбу. Я ахнула.

- Ну да. А что такого-то? Хной крашу. Я ведь в чем-то такая же, как и все. И старею тоже. Хотя, конечно, медленнее, чем вы...

Мне показалось таким странным, что Русалочка стареет и красит волосы хной. Хотя и приятно было узнать, что в чем-то она такая же, как и все.

- А какой я еще должна быть, по-твоему?

"Тоненькой, хрупкой", - почти сорвалось с губ, но я себя сдержала. Покосилась на ее тяжелуюю, отвислую грудь, на округлый живот - как у женщин после родов. Наготы своей она словно не замечала. Так и сидела рядом со мной, ничем не прикрытая.

- Как тебе сказать? Ну, лифчика у тебя нет, это понятное дело.

Она опять рассмеялась:

- Лифчик - это уже Голливуд.

- Но понимаешь, на картинках длинные волосы как бы служили тебе одеждой.

От ее заразительного смеха я тоже стала хихикать и наконец почувствовала, что расслабилась. Мы поболтали еще немного, пока я окончательно не продрогла, и распрощались.

- Я и забыла, какие вы мерзлявые, - улыбнулась она и неловко, хотя живо подтянула полное тело к воде и быстро поплыла. Я ждала, что она оглянется. Мы ведь не договорились, когда встретимся и встретимся ли вообще. Она не оглянулась.

16-19 июня 2014 г

Tacoma, WA