След

Male Anna's Hummingbird - photo source

Порой сижу я в своем писательском кресле и поддаюсь тоскливым мыслям, и начинаю себя жалеть, думая о том, что как только опубликую что-то из самых потайных глубин своей души, открою самый драгоценный ларец, что храню в себе как зеницу ока, так на эти-то как раз мои прозрения, самые тонкие и самые глубокие, отклика и нет. И я начинаю накручивать себя: а может, и нет во мне того редкого дара, который я надеюсь перед миром когда-нибудь полностью раскрыть? А может, все, что я понимаю и чувствую о мире, лишь мои иллюзии, никому не понятные и в конечном счете не нужные? И почему когда я пишу на русском, именно на родном и самом любимом своем языке, отклика у меня меньше всего? Дело во мне? Тогда почему, как только все то же самое пишу на английском или перевожу, пусть даже через пень-колоду, на английский - как мои волшебные мальчики, которые знают только английский (но КАК знают! и КАК пишут на нем сами!) осыпают меня словами и восхищения, и признательности? 

И я понимаю, что все это не просто так... Моему дару, большому и значительному, как драгоценным винам, настанет свой черед. Пусть сейчас он очевиден лишь немногим, редким и редкостным людям (моим трем драгоценным мальчикам, тончайшим и талантливейшим), он когда-нибудь тронет даже не сердца ваши - а ваши души. Он проникнет незаметно, без красочных афиш, без грохота, барабанного боя и тромбонов - тихо, бесшумно тронет своей теплотой и глубинной, чистейшей мудростью. Он коснется самого вашего нутра - и изменит вас навсегда. Так же, как порой, когда сижу я в своем писательском кресле, погружаясь в пучину грустных мыслей и боязни, вдруг поверну голову к большому выходящему в сад окну и увижу прямо перед собой удивительнейшее создание, стремительно и трепетно машушее крылышками, пытаясь удержаться на одном месте, бесшумно взывая к моему вниманию. "Не туда, не туда - сюда смотри! Все будет хорошо, все будет хорошо! Вот увидишь!" - и улетает в свои волшебные долины. И всю мои тоску-тревогу как рукой снимет. И на месте заскорузлых страхов снова разворачиваются во мне во всю ширь Любовь, Доверие и Мечта. 

Колибри, крошечное создание, размером с мизинец, почти нереальное, почти сказочное, почти бестелесное, почти незаметное - так легко его проглядеть в этом грохочушем мире. Но его тихое, утонченное, деликатное присутствие оставляет столь весомый, неизгладимый, безусловный в этом мире след.